Злодейский путь!.. [том 7-8] - Эл Моргот

И, чтобы принимать решения о будущем, ему также нужно полностью знать о прошлом.

Шен покачал головой.

— Я на самом деле не могу просто оставить это.

Муан тяжко вздохнул.

— Хорошо. Тогда займемся поисками.

Поиски, вопреки опасениям Шена, заняли не так уж много времени. Они начали с комнаты, где погибла Ми Лу, и постепенно продвигались в стороны. Неподалеку оказалась спальная комната богини, где на низком столике стояло небольшое зеркальце, вокруг которого были расставлены разнообразные шкатулочки. Шен на всякий случай принялся открывать их одну за одной.

В предпоследней длинной шкатулке, где хранились украшения, среди разноцветных камней затерялся тусклый кристалл. Может, Шен бы даже его не заметил, если бы не голос, что он услышал, когда его пальца случайно прикоснулись к плоской грани кристалла.

«Шен…»

Но рука продолжила движение и соприкосновение с кристаллом исчезло. Шен уставился на наполненную украшениями шкатулку, а затем резко перевернул, и бусы, серьги и заколки посыпались на пол. Среди всего этого великолепия на пол упал и тусклый кристалл прямоугольной формы. Шен осознал, что все эти украшения с разноцветными камнями Ми Лу положила сюда ради этого невзрачного кристалла. Лишь тот, кому предназначалось послание, мог бы разыскать его среди множества более ярких камней. Шен воспользовался своим преимуществом, хоть и не был тем, к кому обращалась Рурет.

Его рука замерла над кристаллом. Шен протяжно выдохнул. Несмотря на то, что увидел в воспоминаниях Ми Лу, воспоминания того Шена тоже жили в его памяти, и в тех воспоминаниях они с Рурет расстались врагами. Причину он так и не понял, но под конец она прокляла его от всей души. Разве нет?

«Муан, я нашел его», — мысленно обратился он к мечнику.

Затем Шен аккуратно извлек кристалл из груды украшений и сжал в руке.

«Шен, ты, должно быть, злишься, что я вот так исчезла… Шиан, вероятно, тоже волнуется. Но вам нужно дать мне время. Пожалуйста, дослушай это до конца, ведь я… Эй… Твоя любимая сестрица сейчас так глупо расплачется, хах… Я должна была все это сказать лично, и гораздо раньше…»

Долгое молчание. После чего Рурет глубоко выдохнула и продолжила:

«После того случая с Тасо меня мучает чувство вины. Мы с тобой никогда не обсуждали то происшествие. Я надеялась, ты забыл его, как страшный сон. Но мне оказалось не так просто забыть…

Знаешь, это забавно: обычно дети сильнее подвержены влиянию взрослых, но в детстве, сколько бы людей кругом ни твердило, что это моя вина, сколько бы из них ни обзывали меня ведьмой — я была твердо убеждена, что ни в чем не виновата. Возможно, это было моим способом выжить. И на долгие годы я заставила себя забыть и не ощущать никакой вины. Но, чем старше я становлюсь, тем чаще возвращаюсь мыслями к тому моменту из далекого детства. И все чаще я думаю: а может быть, в этом действительно была моя вина?

Нам уже так много лет, Шен. Никогда бы не подумала в детстве, что после пятидесяти буду думать, что жизнь только начинается.

Я бы, наверное, ушла из ордена давным-давно… Я думала об этом не раз, и не один год. Мы много путешествовали вместе за эту долгую жизнь, но я никогда не была за пределами изведанных земель. Меня удерживали разные причины. Но сейчас я поняла, что не могу жить так и дальше. Я взобралась на саму Северную гору, встретилась с богиней, но… Даже это не было весело.

Наверное, ты удивишься, когда услышишь это. В твоих глазах я всегда веселая и энергичная, ты вечно спрашиваешь у меня, что не так, когда застаешь меня задумчивой и отрешенной. А я не могу признаться, что давно, пожалуй, слишком давно я такая и есть — во мне нет ни капли веселья.

Я все думала, почему я не честна с тобой, отчего мне так сложно признаться. Пока не осознала, что я ведь никогда не была с тобой откровенна. Какое-то время мне даже казалось, что дело в тебе. Но дело всегда было лишь во мне.

В детстве казалось очень важным оберегать тебя. Эта привычка осталась со мной, даже когда ты вырос.

Наверное, я слишком долго была «старшей сестрой».

Моя любовь к тебе прошла разные этапы. Младший брат. Лучший друг. Возлюбленный…

Прошло больше сорока лет с нашей первой встречи. И с тех самых пор я никогда не была одна.

И я хочу верить, что впереди еще много совместных лет.

…Я могла бы сказать, что это Шиан вынудил меня уйти своим вопиющим поведением, но на деле это вовсе не так. Точнее… Он помог мне сделать этот шаг. Нам троим пора расстаться. Чтобы понять, наконец, что мы на самом деле друг к другу чувствуем».

Шен посмотрел на кристалл, лежащий на его ладони. Внезапно он вновь услышал голос Рурет:

«Ахах. Ты думал, это конец моего послания? Нет, я все же хочу сказать тебе напоследок. Я люблю тебя, Шен. Я люблю, я люблю, я люблю тебя, Шен».

На сей раз это на самом деле был конец.

Шен вновь стоял в черном замке. А в его кармане лежало послание, вновь предназначенное не ему.

— Может, мне удастся собрать коллекцию… — пробормотал он.

Муан посмотрел на него, чуть склонив голову.

— Выпьем чаю?

Этот долгий день, с утра которого Шен чувствовал боль и терялся в сомнениях, думая о том, как правильнее поступить, ближе к полудню — совместно медитировал с Муаном, взлетая на вершину блаженства, а всего через несколько часов наблюдал, как умирает Ми Лу, все еще не завершился.

И еще до заката и до того, как чайник закипит на углях, в черный замок ворвался без сопровождения старейшина Лев. Прошагав целенаправленно к чайной комнате, с облегчением узрев там того, кого желал увидеть, Лев перво-наперво сложил руки на груди и осуждающе уставился на него.

Шен, в свою очередь, увидев Лева, перевел взгляд на столик и осмотрелся по сторонам, размышляя, чем бы можно было его угостить. Благодаря усилиям Муана остатки пирога лежали в импровизированной кормушке снаружи замка.

— Выпьем, дружище? — предложил Шен. — Закуску можно клюнуть на улице.

Это было предложение, отказаться от которого было очень сложно. Леву пришлось сконцентрировать всю силу воли, чтобы вместо согласия произнести то, что он намеревался изначально:

— Тебе не кажется, что